Десятилетия впечатляющих темпов роста ВВП сделали Китай второй по величине экономикой мира, более крупной, чем следующие три (Япония, Германия и Индия), вместе взятые. Но для внешнего мира Китай по-прежнему часто ассоциируется с угольной зависимостью, ростом выбросов CO2 и загрязненным воздухом — и это справедливо.
Таким образом, Китай, возможно, является первой «гибридной» сверхдержавой современной эпохи: мировым лидером, у которого еще отсутствует всесторонне развитая экономика. И двухэтапное климатическое обещание Си Цзиньпина отражает то, каким образом сами китайцы видят свой гибридный статус.
Более скромные климатические амбиции страны на период до 2030 года отражают стойкость менталитета ее народа как развивающейся страны. В конце концов, многие китайцы, и особенно нынешнее руководство, очень хорошо помнят, как росли в бедной отсталой стране. Но поскольку ожидается, что к 2030 году Китай станет страной с высоким уровнем доходов, такое мышление уступает место менталитету «восходящей сверхдержавы», что помогает понять, почему Китай стремится стать углеродно нейтральным всего через десять лет после Европейского союза.
Разумеется, в настоящее время новая цель Китая в области климата до 2060 года является всего лишь амбицией, а не законодательной политикой. Но, как ожидается, будущие администрации отнесутся к заявлению Си со всей серьезностью.
Сложно переоценить масштаб поставленной задачи. В настоящее время Китай планирует, начиная с 2030 года, устранить около 10 млрд тонн ежегодных выбросов CO2 — почти треть общемирового объема — что эквивалентно ежегодной декарбонизации всей французской экономики в течение 30 лет. Рано или поздно у Китая не останется иного выбора, кроме как удвоить усилия по смягчению последствий изменения климата во всех секторах, особенно в энергетике, промышленности, транспорте и сельском хозяйстве.
Существуют веские основания для оптимизма относительно перспектив Китая в плане успешного перехода к «зеленой» экономике. Китай является крупнейшим в мире рынком экологически чистой энергии, на страну приходится более одной трети установленных ветряных и солнечных мощностей в мире и (по состоянию на конец 2019 года) почти половина всех электромобилей.
Более того, впечатляющий опыт Китая в расширении масштабов экологически чистых энергетических технологий означает, что его недавнее обязательство по нулевым выбросам должно еще больше стимулировать продолжающуюся низкоуглеродную революцию во всем мире. Например, если Китай решит увеличить свои амбиции в области водородной экономики, трудно представить, что ЕС, Япония, Южная Корея и другие крупные развитые страны не последуют его примеру, чтобы сохранить свою конкурентоспособность.
Конечно, до 2060 года еще далеко, поэтому мир будет внимательно следить за тем, претворит ли Си свои обещания в конкретные меры в предстоящем 14-м пятилетнем плане Китая, охватывающем период 2021-2025 годов. Оптимизация инвестиций в энергетический сектор Китая к 2060 году требует, чтобы выбросы CO2 в стране достигли пика как можно скорей. Но руководство Китая — особенно губернаторы провинций — должны приложить усилия к тому, чтобы сбалансировать этот долгосрочный стратегический интерес с краткосрочными экономическими выгодами от углеродоемких инвестиций.
Международное сообщество — и в частности ЕС — могло бы помочь Китаю в продвижении вперед, путем его участия в коалиции, готовой к действиям по борьбе с изменением климата. Эта группа также может включать Японию и Южную Корею, чьи обязательства по достижению углеродной нейтральности к 2050 году охватывают все парниковые газы.
Китайская политика по климату только выиграет от подобных глобальных усилий. В недавнем заявлении Китая отсутствует какое-либо упоминание о зарубежных инвестициях страны, не в последнюю очередь в страны, которые участвуют в подписанной Си инициативе транснациональных инфраструктурных проектов «Один пояс, один путь» (BRI). Китай до сих пор направляет большую часть своих инвестиций BRI в проекты по ископаемому топливу, хотя BRI начала больше инвестировать в возобновляемые источники энергии.
Вместе с тем инвестиции BRI являются ответственностью как принимающих стран, так и Китая, поэтому экологизация инвестиций в рамках инициативы требует стимулов с обеих сторон — если не в глобальном масштабе. Обнадеживает то, что победа Джо Байдена на недавних президентских выборах в США может предвещать обращение вспять продолжающейся тенденции деглобализации, которая могла бы не только стабилизировать международный порядок, основанный на правилах, но и увеличить инвестиции в устойчивую инфраструктуру во многих частях света.
Но Соединенные Штаты, крупнейшая экономика в мире и второй по величине источник выбросов CO2, — «слон в комнате», и Си, несомненно, сделал свое климатическое обязательство, имея в виду Америку. Присоединившись к Парижскому соглашению, Китай помог президенту Бараку Обаме оставить наследие в области климатической политики в обмен на менее противоречивые китайско-американские отношения. Но хотя Байден пообещал вновь присоединиться к Парижскому соглашению в первый же день своего правления, лидеры Китая чувствуют, что США сейчас испытывают небольшое желание для совместной работы по решению проблем в области климата.
Другими словами, Китай радикально и в одностороннем порядке повысил свои долгосрочные климатические амбиции, не прося у Америки (или ЕС, если на то пошло) что-либо взамен. Своими действиями он решительно поддержал политику, проводимую ЕС, и поставил Байдена в неловкое положение. Учитывая разделение американской общественности и политизацию науки о климате, само по себе повторное присоединение к Парижскому соглашению не сделает США надежным игроком в международной климатической политике.
Между тем Китай является крупнейшим в мире источником выбросов CO2, на его долю приходится почти 30% общемирового объема выбросов. Таким образом, новое обещание Си является продуманным стратегическим шагом, который не только удивил внутреннюю и международную аудиторию, но и значительно продвинул среднесрочную и долгосрочную глобальную повестку дня в области климата.
После того, как президент США Дональд Трамп объявил о своем намерении вывести США из Парижского соглашения в июне 2017 года, ЕС на короткое время стал единственным лидером в области климата. На сегодняшний день к нему присоединились Китай, Япония и Южная Корея, но ЕС — как и другие — еще не сделал свою цель климатической нейтральности юридически обязательной. Амбициозные обязательства Китая теперь вернули мяч на поле Европы. ЕС должен продолжить с того места, где остановился Китай, и во время председательства Германии, которое истекает в конце 2020 года, сделать обязательство по климату 2050 года обязательным.
Кевин Ту, старший советник Agora Energiewende, адъюнкт-профессор Пекинского педагогического университета
